Кровать вперемешку с одеждой - не кричите
На столе, где стоит пока разлитый моккачино.
На моём стоят стопка храбрости, храпка горькости,
Ведь не могу не пить я, чему способствует моя совесть,
И людей не люблю я.
В людных местах, да чтоб прокляты были все,
Кроме меня и тебя, и вот, я покрываюсь пылью.
Тени бросают ночью свет фонарей на твои белоснежные локоны,
И не знаю, как, и не знаю, где, в зачатии в вечном коконе,
Я живу, и вижу сны, на нем каждый мой проступок явен,
Куда смотреть, и куда идти, оступаюсь лишь на коряге.
Ведь твой цвет волос был другой совсем, или вечно они же горели,
Как ведь в той несчастной картине,
которую ты писала гушью, а я путал её с акварелью.
Кровать вперемешку с одеждой - не кричите
На столе, где стоит пока разлитый моккачино.
В людных местах, да чтоб прокляты были все,
Кроме меня и тебя, и вот, я покрываюсь пылью.
Тени бросают ночью свет фонарей на твои белоснежные локоны,
И не знаю, как, и не знаю, где, в зачатии в вечном коконе,
Я живу, и вижу сны, на нем каждый мой проступок явен,
Куда смотреть, и куда идти, оступаюсь лишь на коряге.
Ведь твой цвет волос был другой совсем, или вечно они же горели,
Как ведь в той несчастной картине,
которую ты писала гушью, а я путал её с акварелью.
