Начинается, как шум в животе.
Прятаться в мутной воде,
Вынырнуть в колыбельку
И врастать по-маленьку в панельку.
Прятки с отцом, горячо-холодно.
Жрать слез маминых в поварешке.
Солнце тает в окне, как харчок золота.
Папа-папа-папа был понарошку
В панельке (папа был понарошку!)
Набитое панельное брюхо!
Панельного неба краюха!
Еду по России, не доеду до конца;
Еду по России, не доеду до конца;
Еду по России, не доеду до конца,
Где панелька моего отца.
Знаю ту самую палатку в околотке,
Давиться полторахой на коробке.
Дым кусками засовывать в горло
В день, когда по-особому пёрло.
Убегать под пуховиком, тулово парное.
Голова гудит, в голове гундит пуля-паранойя.
Мимо матери, прямо в похмельный сон.
Новое утро, панельный стон.
Панелька!
Набитое панельное брюхо!
Панельного неба краюха!
Еду по России, не доеду до конца;
Еду по России, не доеду до конца;
Еду по России, не доеду до конца,
Где панелька моего отца.
Подветрилась свадебная мимоза -
Все панельные драмы, как трафарет.
И улыбка - лишь ссадина ниже носа,
На фотографии семьи, которой нет.
Прятки с сыном, будто чужая жизнь.
Убегать из панельки, ужалившись
И квасить, квасить: до белки, до бесовства!
Привет, панельный сын панельного отца!
Панелька!
Набитое панельное брюхо!
Панельного неба краюха!
Еду по России, не доеду до конца;
Еду по России, не доеду до конца;
Еду по России, не доеду до конца,
Где панелька моего отца.