Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров,
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от мелких своих катастроф.
Детям вечно досаден их возраст и быт;
И дрались мы до ссадин, до смертных обид,
Но одежды латали нам матери в срок -
Мы же книги глотали, пьянея от строк.
Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фраз.
И кружил наши головы запах борьбы,
Со страниц пожелтевших слетая на нас.
И пытались постичь мы, не знавшие войн,
За воинственный клич принимавшие вой,
Тайну слова, приказ, назначение границ,
Смысл атаки и лязг боевых колесниц.
А в кипящих котлах прежних войн и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов.
Мы на роли предателей, трусов, иуд
В детских играх своих назначали врагов.
И злодея слезам не давали остыть,
И прекраснейших дам обещали любить.
И друзей успокоив и ближних любя,
Мы на роли героев вводили себя.
Только в грёзы нельзя насовсем убежать,
Краткий век у забав, столько боли вокруг.
Попытайся ладони у мёртвых разжать
И оружие принять из натруженных рук.
Испытай, завладев ещё теплым мечом,
И доспехи надев, что почём, что почём?!
Разберись, кто ты - трус иль избранник судьбы,
И попробуй на вкус настоящей борьбы.
И когда рядом рухнет израненный друг;
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя;
И когда ты без кожи останешься вдруг,
Оттого, что убили его, не тебя -
Ты поймёшь, что узнал, отличил, отыскал,
По оскалу забрал - это смерти оскал.
Ложь и зло - погляди, как их лица грубы,
И всегда позади вороньё и гробы.
Если мяса с ножа ты не ел ни куска,
Если руки сложа, наблюдал свысока,
И в борьбу не вступил с подлецом, с палачом,
Значит, в жизни ты был ни при чём, ни при чём.
Если путь прорубая отцовским мечом,
Ты соленые слёзы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал, что почём,
Значит, нужные книги ты в детстве читал.
